11 апреля ГосДу*а приняла во втором чтении законопроект о «чебурнете». При внесении законопроекта расходов он не требовал, потом сумма выросла до 20 млрд рублей, а ко второму чтению увеличилась до 60 млрд. Думается мне, что, как и с Крымским мостом, смета вырастет еще раз так в пять, а то и десять, но даже 600 млрд рублей, сопоставимые с расходами федерального бюджета на здравоохранение, — это мелочи. Мост устаревает до необходимости замены десятилетиями, если не веками, а компьютерная техника требует полного обновления минимум раз в 5 лет, так что расходы, в отличие от моста, будут не разовые, а постоянные. Но и это не самая большая проблема. Теоретически, исходя из географии, Россия могла бы связывать все континенты, кроме канала между северной и южной Америкой.

Но кто в здравом уме будет гнать трафик через страну, в которой внедрен тотальный DPI (система фильтрации и слежки), да еще учитывая тот факт, что у не вполне адекватного руководства этой страны есть кнопка, которая все эти каналы разом отключит? Никто.

Первое, что Россия получит, и, думаю, еще до вступления закона в силу — это отказ соседей от использования российских каналов связи. Условно говоря, финны предпочтут гнать трафик через Польшу до Прибалтики, даже если это дороже и качество чуть хуже. Сколько это в деньгах? Не знаю, но, думаю, очень много. Второе — отсутствие развития. Магистральный кабель устаревает за 5-10 лет, причем как морально (по скорости), так и чисто физически. Кто в здравом уме будет инвестировать в проект нового магистрального кабеля между Россией и какой-либо другой страной? Третье — дата-центры, то есть ангары с серверами, где работают сайты, новые не появятся, как не появились они после закона о локализации персональных данных. Российский хостинг относительно того же Hetzner — это хреново и дорого, а станет еще хреновее и многократно дороже. Четвертое — отсутствие вложений в ИТ-проекты. Все сайты в интернете живут на том, что либо что-то продают конечному потребителю, либо рекламируют тех, кто продает, за исключением Википедии, принципиально живущей на пожертвования, и личных страничек, коих с развитием соцсетей становится всё больше.

Россия и без «удушения» интернета была в невыгодном положении. Процент живущих на планете, знающих русский язык, с 1990 года упал с 6% до 3%, в то время как знающих худо-бедно английский среди пользователей интернета не менее 60%. Добавим к этому, что в среднем платежеспособность англоязычной аудитории минимум втрое превышает русскоязычную. Насчет этого не дадут мне соврать веб-мастера, зарабатывающие на рекламе. Получается, что при всех равных, даже без идиотских законов, перспективность вложения в русскоязычный проект в 60-100 раз ниже аналогичного проекта на английском.

Проще говоря, если моя мама сделает блог о том, как она шьет и вяжет, на русском языке, то он получит аудиторию около 1000 человек в сутки. При среднем клике на рекламу в 1% от посетителей, зарабатывая по 3 цента с клика, получит в итоге 9 долларов в месяц. А если при тех же трудовых затратах она сделает тот же блог на английском — то аудитория будет не 1000, а 20 000, и при этом же проценте эффективности рекламы, но при цене её минимум 10 центов, в месяц к пенсии получит прибавку не 9 долларов, а 600 долларов. При этом моей маме, как пенсионеру, решившему подзаработать на своих знаниях и умениях, рассказывая о них пользователям интернета, надо вложиться: купить камеру, свет хоть какой-то, микрофон и так далее.

Но совсем без шуток — станет ли моя мама вкладываться в организацию блога целой пенсией с перспективой получать 9 баксов в месяц, которые едва-едва закроют хостинг и стоимость домена сайта? Нет. И точно так же не будет вкладывать никакой бизнес, никакие стартаперы. Сокращение контентогенераторов приводит к омертвлению интернета, точнее, его российского сегмента. Зачем вам интернет, если там нечего почитать-посмотреть? Вот такие перспективы открываются на фоне особого усердия наших властей по регулированию интернета…

Алексей Коваленко