В августе текущего (пока еще) года статистика зафиксировала снижение безработицы до 4,9%, после чего в средствах массовой информации прошла волна сообщений о конце экономического кризиса. Выступая на Сочинском инвестиционном форуме, Дмитрий Медведев заявил: «Мы справились с безработицей. Сегодня мы должны уже думать о решении других задач». Но уже в октябре безработица в России составила 5%, или 3,9 млн. человек. Данных по ноябрю еще нет, но можно предположить, что показатель изменится в большую сторону: новейшие статистические данные за неделю 29 ноября-6 декабря показывают рост количества официально зарегистрированных безработных до более чем 736 тыс. человек. Конечно, это ниже показателей начала года (безработица: 5,6%, 885’204 человека на учете), но можно ли говорить о начале, как сегодня говорят, долгосрочного положительного тренда? Отражает ли уменьшение безработицы какие-либо принципиальные улучшения в общей структуре экономики?

Эксперты, опрошенные информационно-аналитическим порталом Банки.ру, серьезно сомневаются в обоснованности позитивных оценок и прогнозов. Среди факторов, свидетельствующих скорее о передышке, по окончании которой экономика вновь столкнется с рядом сложных проблем, эксперты отмечают:

Во-первых, проблемы демографии. Происходит сокращение доли молодежи и работников с низкой квалификацией (наиболее подверженная риску безработицы социальная группа) при одновременном увеличении доли людей старшего возраста и людей с высоким уровнем образования. И картина с безработицей, таким образом, улучшается за счет прироста наименее «рисковой» доли. К тому же, начиная с этого года, отмечается существенное снижение численности трудовых ресурсов (почти на 800 тыс. человек в III кв. по отношению к III кв. 2016-го). К тому же, отмечается, что численность населения в трудоспособном возрасте в ближайшие годы будет сокращаться на 0,5—1% в год. По одной из упомянутых в опросе оценок, при существующих тенденциях общий уровень реальной безработицы в России к 2022 году может достигнуть 20—25%. Дефицит кадров уже ощущается в рабочих специальностях и высокотехнологичном секторе. Для компаний «низкая» безработица плоха тем, что оказывает давление на рост производительности труда, приводит к накоплению финансовых рисков, что впоследствии может повлечь за собой рецессию в масштабах экономики.

Во-вторых, правила подсчета: Росстат в основном применяет методологию Международной организации труда, согласно которой проводятся опросы граждан, которые должны признать, что они ищут работу и готовы приступить к ней в течение недели — причем приступить к любой работе, даже той, которая намного ниже их квалификации. При этом из подсчета выпадают неработающие люди, желающие трудиться, но по каким-либо причинам не ищущие работу (к примеру, они разочарованы после длительных поисков). Если же рассчитать совокупный показатель (по терминологии Росстата «совокупный показатель уровня безработицы и потенциальной рабочей силы»), то он окажется больше рассчитанного по классической методологии. Кроме того, в расчеты Росстата попадают лишь данные по численности работников, работающих на неполную ставку, что не дает возможности судить о ситуации на малых предприятиях и в «неформальном» секторе. Росстат ведет учет только по данным крупных и средних предприятий, при этом не собирает их непосредственно с работников. К тому же, если смотреть на данные Росстата, имеет смысл обратить внимание на показатель обновления рабочих мест, отражающий «скорость» процесса экономической модернизации. Темпы роста этого показателя едва ли свидетельствуют о скорых инновациях.

Специалисты по подбору кадров со своей стороны также не скрывают пессимизма. Руководитель службы исследований компании HeadHunter Мария Игнатова  констатирует, что «каждый четвертый соискатель говорит о сложности с поиском работы, и этот показатель в кризис растет. Практически половина рассматривает возможность подработки, треть не уверена в том, что сможет найти работу в ближайшие три месяца. Это достаточно большое количество людей при таком низком уровне безработицы».

Также в опросе представлено интересное замечание о методах, к которым прибегают работодатели ради экономии на издержках: в отличие от периодов практики невыплаты заработных плат 1990-х и перевода на неполный рабочий день в 2008-2009 годах, на этот раз был избран путь интенсификации труда: заставить работника работать больше и дольше за те же деньги. Что, в свою очередь, говорит о падении почасовых ставок; другое исследование, проведенное РАНХиГС, как бы подтверждает: рост использования рабочей силы — явление долгосрочное; увеличение числа рабочих часов не привело к пропорциональному росту стоимости рабочей силы, наоборот, можно говорить о ее падении, отмечают социологи.

В дополнение к не слишком утешительным данным, почти 2/3 работодателей не собираются платить предновогодние премии своим сотрудникам и только 6% работодателей планирует начислять так называемую «13-ю зарплату»; в то же время 70% крупных компаний будут выплачивать вознаграждения топ-менеджерам, и средний размер «бонуса» составит почти 7 ежемесячных окладов. В результате расслоения, происходящего на рынке в последние годы, крупные компании продолжали расти, мелкие разорялись, а средние с трудом выживали. Денег на поощрительные выплаты сотрудникам у двух последних не осталось. Чтобы хоть как-то компенсировать выпавшие в преддверии долгожданного праздника доходы, россияне уже традиционно пошли добирать недостающие суммы в виде банковских кредитов…

Символично, что именно с таким экономическим «багажом» Россия приближается к очередным президентским выборам, итог которых представляется предсказуемым. И если хорошо подумать, то нынешнее состояние рынка труда имеет несколько причин, которые уходят корнями в 1990-е и на сегодня действуют в синергии:

— старение населения, вызванное постсоветским демографическим спадом;
— последовательный широкий слом и утилизация промышленного технологического сектора;
— уничтожение системы экономического планирования как целостного механизма;
— переориентация экономики преимущественно на экспорт сырья с последующим отсечением получаемой выручки от созидательных вложений в обновление промышленности;

— отсутствие осмысленных, последовательных структурных реформ с целью создания «машины роста» — альтернативы экспорту углеводородов;
— исчезновение практики коллективной солидарной борьбы за трудовые права (впрочем, еще и по причине изменений структуры общества);
— падение общего престижа рабочих профессий;
— отсутствие широкой государственной практики регулирования трудовых отношений;
— серия реформ в сфере образования.

В результате мы имеем потенциал роста безработицы на фоне нехватки наемных работников (!), что подрывает будущий рост доходов, один из источников экономического роста. Характерным выглядит едва ли не единственная четко выраженная рекомендация, высказанная одним из экспертов: «увеличивать срок экономической активности, стимулировать поздний выход на пенсию, иначе из-за увеличения нагрузки на работающее население получим и снижение среднего уровня жизни, и падение мотивации для работающего населения». Как видим, речь идет прямо об увеличении пенсионного возраста. И вполне возможно, что эта мера будет внедрена в течение очередного президентского срока. То, что никаких иных мер, как то введение прогрессивного налогообложения или национализации, даже не упоминается, в общем закономерно – ни один из цитируемых не осмелился подвергнуть систему критике с позиций интересов большинства, с левых позиций – ввиду принадлежности либо к академическим, либо к обслуживающим запросы бизнеса кругам. Опрос завершается словами: «Правда, этот пустой звук [призыв к получению рабочих специальностей] вполне можно использовать в новостях как доказательство растущих потребностей экономики и окончательной победы над безработицей. И этому даже еще будут верить. Какое-то время». Разумеется, будут. Ровно до тех пор, пока авторитет президента будет поддерживать «стабильность», обслуживая интересы приближенных к себе групп и уповая на саморегулирование свободного рынка, в том числе рынка труда, пытаясь отделаться от общества очередным набором обещаний. До тех пор, пока трудящиеся россияне не осознают необходимость смены политического курса в своих интересах. До тех пор, пока стоимость «стабильности», или, как минимум, ее демографической и технологической составляющей не добьёт остатки благосостояния граждан.

И остатки терпения.

Подготовил Илья Гетман, Левый Фронт-Москва